закрой за мной дверь я мухожук
переполнена одиночеством.
руки тянутся к клавиатуре лишь когда мне по-настоящему хреново. настолько, что чувства уже невозможно выразить ни словом, ни линией, ни криком, ни молчанием. лишь обездвиженность и попытка убедить себя, что со мной все в порядке.
ехала в маршрутке и думала, что неплохо было бы вскрыться. накрасить глаза водостойкой тушью, сделать красивую прическу, надеть лучшую одежду. и вскрыться. но мысль о том, что я буду медленно умирать привела в ужас. "что за малодушие?"- думала я. - "ты же хочешь умереть, сделай это!". не могу. уже много лет я думаю об этом, но не могу решиться. думаю о боли, о возможном спасении и последующей за ним инвалидности, о том, как будет рыдать мать. мать. когда представляю, что будет с ней после смерти дочери - решительно отбрасываю мысль о самоубийстве. я не могу причинить ей такую боль.
Лена скоро съедет. это значит, что скоро я вновь останусь совсем одна. то есть к одиноким прогулкам и посиделкам в кафе прибавятся еще и одинокие ночи дома. мне просто больше не с кем будет говорить, не с кем пить чай или смотреть кино. я вновь в мертвом пространстве, как в школе. хотя, скорее, просто никогда из него не вылезала. сейчас даже не помню, каково это - гулять с кем-то, смеяться, есть. хожу по улице, сама с собой разговаривая и смеясь собственным шуткам, а прохожие смотрят как на умалишенную. я просто тень. и не могу быть ничем другим.
руки тянутся к клавиатуре лишь когда мне по-настоящему хреново. настолько, что чувства уже невозможно выразить ни словом, ни линией, ни криком, ни молчанием. лишь обездвиженность и попытка убедить себя, что со мной все в порядке.
ехала в маршрутке и думала, что неплохо было бы вскрыться. накрасить глаза водостойкой тушью, сделать красивую прическу, надеть лучшую одежду. и вскрыться. но мысль о том, что я буду медленно умирать привела в ужас. "что за малодушие?"- думала я. - "ты же хочешь умереть, сделай это!". не могу. уже много лет я думаю об этом, но не могу решиться. думаю о боли, о возможном спасении и последующей за ним инвалидности, о том, как будет рыдать мать. мать. когда представляю, что будет с ней после смерти дочери - решительно отбрасываю мысль о самоубийстве. я не могу причинить ей такую боль.
Лена скоро съедет. это значит, что скоро я вновь останусь совсем одна. то есть к одиноким прогулкам и посиделкам в кафе прибавятся еще и одинокие ночи дома. мне просто больше не с кем будет говорить, не с кем пить чай или смотреть кино. я вновь в мертвом пространстве, как в школе. хотя, скорее, просто никогда из него не вылезала. сейчас даже не помню, каково это - гулять с кем-то, смеяться, есть. хожу по улице, сама с собой разговаривая и смеясь собственным шуткам, а прохожие смотрят как на умалишенную. я просто тень. и не могу быть ничем другим.
